III КВАРТАЛ 2022Г. - 55 баллов 
Логистика как связующее звено ESG-цепочек
«ESG – это аббревиатура от Environmental (экология), Social (социальная ответственность) и Governance (корпоративное управление). По сути, это подход к ведению бизнеса, в котором важны не только прибыль и эффективность, но и то, как компания достигает своих результатов. Учитываются экологические риски, отношение к сотрудникам и обществу, прозрачность управления», – поясняет Артем Киося, менеджер по устойчивому развитию FM Logistic в России.
Экономист, эксперт-практик в управлении коммерческими проектами Константин Кучугин напоминает, что сама концепция ESG имеет глубокие исторические корни: «Аббревиатура ESG, которой всего примерно 20 лет, описывает принципы управления и критерии оценки деятельности организаций и органов госуправления. Они представляют собой инструментарий для достижения целей устойчивого развития. А сама повестка устойчивого развития имеет корни в начале 1970-х годов, когда на международном уровне начали обсуждать глобальные проблемы и ограниченность ресурсов на фоне роста населения. И все это совпало с сильнейшим в истории нефтяным кризисом».
Роль логистики в формировании общего ESG-профиля бизнеса чрезвычайно значима. Логистика – это не просто физическое перемещение товаров от производителя к конечному потребителю. Это комплексный процесс, который оказывает существенное влияние на эффективность, экологическую составляющую и социальную ответственность всей цепочки поставок.
«Логистика – это инфраструктурный каркас всех производственно-сбытовых процессов. От того, насколько экологично организованы маршруты, каковы характеристики транспортных средств, какие источники энергии используются, зависит углеродный след всей цепочки поставок», – подчеркивает Степан Старовойтов, член Ассоциации выпускников программ лидерства РОСПРОФЖЕЛ («Проф Лидер»).
А. Киося добавляет: «Если производитель заявляет о снижении углеродного следа, он должен учитывать и логистику: как упаковывают и на чем везут его товар, по каким маршрутам, есть ли переработка».
Игорь Бурлов, основатель и генеральный директор транспортно-логистической компании «Арнейс», руководитель таможенного комитета Ассоциации экспортеров и импортеров, обращает внимание на российскую специфику: «В России концепция ESG долгое время воспринималась достаточно однобоко. Крупные компании внедряли ее, как правило, ради перспективы выйти на европейские биржи… В целом же широкого распространения в нашей стране концепция не получила, разве что за исключением экологического аспекта».
Клиентские и международные ожидания: давление растет
Запрос на экологичность и социальную ответственность в логистике сегодня усиливается как со стороны зарубежных партнеров, так и со стороны российских крупных заказчиков. Тренд на устойчивое развитие перешел из разряда добровольной инициативы в систему обязательных требований, особенно при выходе на международные рынки.
«С 2026 года Евросоюз введет в действие механизм углеродной корректировки на границе (CBAM), обязывающий экспортеров учитывать выбросы углерода по всей цепочке поставок, включая логистику», – напоминает С. Старовойтов. – CBAM – это фактически «углеродный налог», который будет применяться ко всем импортерам в ЕС. По оценке Европейской комиссии, в зоне действия окажутся более 50% внешнеторгового оборота ЕС, включая продукцию металлургии, цемента, удобрений, алюминия, а также логистику, обеспечивающую их доставку.
Аналогичные процессы развиваются и в других странах. В Великобритании действует программа UK Emissions Trading Scheme (UK ETS) – углеродная система торговли, охватывающая более 1 тыс. предприятий, включая логистические хабы. В Китае с 2021 года заработала крупнейшая в мире национальная система торговли квотами на выбросы, которая уже охватывает более 2 тыс. компаний и 4 млрд тонн CO₂. Это оказывает прямое влияние на операционные стандарты в логистике, особенно в портах и при транспортировке углеродоемких товаров.
В Соединенных Штатах устойчивое развитие в логистике закрепляется через цепочку контрактов крупных корпораций. Так, Walmart, владеющий одной из крупнейших логистических сетей в мире, еще в 2020 году объявил о цели достичь нулевых выбросов по всей цепочке поставок к 2040 году. Все поставщики, включая логистические компании, обязаны раскрывать ESG-данные через платформу CDP и демонстрировать прогресс в сокращении углеродного следа.
На этом фоне российские компании все чаще сталкиваются с повышенными ожиданиями от клиентов. «В последние годы запрос на устойчивое развитие ощущается не как резкое давление, а, скорее, как новый уровень ожиданий. Все чаще запрашивают подтвержденную информацию – результаты экологического мониторинга или наличие системы экологического менеджмента», – отмечает А. Киося.
Он подчеркивает, что ESG становится фактором допуска к тендерам и переговорным процессам: «Компании, которые могут показать свои сильные стороны в ESG, получают конкурентное преимущество. Проверка экологической политики, условий труда и прозрачности управления – это уже не опция, а часть бизнес-реальности».
Даже внутри страны российские заказчики, особенно крупные промышленные холдинги, производственные предприятия и ритейлеры, все чаще включают ESG-критерии в оценку подрядчиков. Например, отдельные сети FMCG, такие как X5 Group и «Магнит», разрабатывают свои ESG-матрицы, где учитываются не только выбросы CO₂, но и обращения с отходами, условия труда и прозрачность бизнес-практик поставщика.
«В настоящий момент в России нет четкого требования о внедрении зеленой повестки. Несмотря на это, бизнес по собственной инициативе работает над рейтингами и системами оценки, чтобы снизить риски, оптимизировать загрузку транспорта, сократить порожние пробеги», – подчеркивает И. Бурлов.
Он отмечает, что даже при отсутствии жесткого регулирования компании все чаще подходят к устойчивому развитию как к способу укрепить отношения с клиентами и создать устойчивую бизнес-модель.
Таким образом, формирующийся ESG-фильтр – это не просто мода, а новая норма делового взаимодействия. В странах с развитым регулированием он уже встроен в контракты и системы оценки, а в России становится конкурентным преимуществом для тех, кто опережает тренд. В ближайшие годы можно ожидать, что ESG-критерии будут формализованы и на национальном уровне, особенно в рамках экспортно-ориентированных цепочек поставок.
Проблема отсутствия единого стандарта оценки
Вопрос единой системы ESG-оценки остается ключевым вызовом.
«Отсутствие унифицированного национального стандарта ESG-оценки в РФ создает правовую и методологическую неопределенность… Это затрудняет сопоставление данных и ограничивает доступ к зеленому финансированию», – подчеркивает С. Старовойтов.
«Отсутствие единого ESG-стандарта означает постоянное лавирование между разными подходами, поскольку клиенты и партнеры могут предъявлять разные требования», – соглашается А. Киося.
И. Бурлов добавляет: «Признание ESG в качестве единого стандарта вряд ли станет волшебным решением, потому что сегодня отсутствует само его понимание. Для чего он нужен? Какую выгоду он принесет представителям МСБ?»
К. Кучугин напоминает, что Россия уже предприняла шаги в этом направлении: «В 2021 году было подписано распоряжение правительства РФ «Цели и основные направления устойчивого (в том числе зеленого) развития Российской Федерации». В стране одними из первых в мире были утверждены на правительственном уровне четкие критерии отнесения проектов к зеленым. Эти критерии носят название «таксономия» и уже несколько лет используются банками в оценке проектов».
Между тем зарубежная практика показывает, что наличие унифицированной системы способно ускорить переход к устойчивой логистике. Так, в Европейском союзе с 2022 года действует EU Taxonomy Regulation – система классификации зеленых видов деятельности, которая охватывает более 70 секторов экономики, включая транспорт и логистику. Согласно данным Европейской комиссии, к 2023 году под требования таксономии попало около 40% крупных компаний ЕС, обязанных раскрывать нефинансовую отчетность по ESG-критериям. Это не только повысило прозрачность рынка, но и обеспечило доступ к зеленому финансированию: объем устойчивых инвестиций в ЕС в 2023 году превысил €1 трлн, значительная часть из которых направлена в модернизацию логистической инфраструктуры – от электрификации автопарков до создания мультимодальных терминалов.
Эксперты отмечают, что введение аналогичной рамки в России могло бы существенно упростить выход логистических компаний на международный рынок и позволило бы снизить риски в переговорах с зарубежными контрагентами.
Низкая вовлеченность малого и среднего бизнеса
Малый и средний бизнес, играющий ключевую роль в транспортно-логистических цепочках, особенно в сегменте последней мили и региональных перевозок, остается наименее подготовленным к ESG-трансформации.
«По данным исследования Deloitte, только 17% МСП в РФ внедряют экологические или социальные инициативы. Основные причины: нехватка кадровых и финансовых ресурсов, слабая информационная поддержка, отсутствие стимулов», – приводит данные С. Старовойтов.
Эту картину подтверждает А. Киося: «Для многих компаний ESG по-прежнему ассоциируется с затратной бюрократией. Но ситуация постепенно меняется: растет запрос со стороны крупных партнеров и появляются отраслевые инициативы поддержки».
И. Бурлов добавляет: «Вопросы социальной ответственности бизнеса фактически не поднимались. Логистика остается затратной частью производства, поэтому подрядчиков почти всегда выбирают по ценовому критерию».
Однако, несмотря на барьеры, внедрение ESG открывает для МСП значимые экономические перспективы. По данным Международной организации труда (ILO), компании, инвестирующие в социальные и экологические инициативы, уже через 3–5 лет в среднем сокращают операционные издержки на 10–15%.
«Устойчивые бизнес-модели снижают издержки в долгосрочной перспективе – за счет энергоэффективности, оптимизации процессов и снижения штрафных рисков», – отмечает С. Старовойтов.
С этим соглашается А. Киося: «Сейчас компании больше ориентируются на ESG-инициативы, которые помогают оптимизировать издержки, – энергосбережение, сокращение отходов, повторное использование материалов».
По мнению И. Бурлова, дополнительный импульс могла бы дать интеграция МСП в цепочки крупных заказчиков: «Мы могли бы достичь больших успехов, если бы существовал контракт между крупным и малым бизнесом, где заказчики выбирают партнеров, органично вписавшихся в их стандарты».
На международной арене такие практики уже доказали свою эффективность. Например, программа Supply Chain Sustainability School в Великобритании объединяет более 50 тыс. поставщиков, помогая малым компаниям внедрять ESG-стандарты через бесплатные тренинги и сертификации. В результате более 70% участников программы сообщают о снижении издержек и расширении доступа к крупным тендерам.
К. Кучугин подчеркивает, что финансовая привлекательность ESG играет решающую роль: «Обычная корпоративная отчетность теперь идет в сопровождении нефинансовой. И резон в этом не только в продвижении имиджа, но и в параметрах привлекаемого финансирования».
Таким образом, для российского МСП ESG остается вызовом, но и шансом. Компании, которые уже сегодня начинают выстраивать устойчивые практики, получают не только лояльность клиентов, но и доступ к новым источникам финансирования и долгосрочным контрактам.
ESG как стратегический актив
Государство играет ключевую роль в продвижении ESG-повестки, формируя нормативную базу, задавая целевые ориентиры и создавая стимулы для бизнеса. Особенно это актуально для отраслей с высоким уровнем выбросов, таких как транспорт и логистика.
«К 2050 году Россия планирует сократить выбросы в транспортной отрасли на 40% по сравнению с уровнем 2019 года», – напоминает С. Старовойтов. Достижение этой цели невозможно без активного участия логистических компаний, которым предстоит пересматривать подходы к управлению цепочками поставок, обновлять автопарк, внедрять энергоэффективные технологии и ESG-мониторинг.
О том, что бизнес готов к таким переменам, свидетельствует опыт FM Logistic в России. «На текущий момент отдельную ESG-отчетность в России мы не формируем, однако готовы быстро внедрить ее, как только появится запрос со стороны регуляторов и клиентов», – отмечает А. Киося.
Институциональная роль регуляторов также усиливается. «Соответствующие регуляторные функции в этой области несет и ЦБ РФ. Уже несколько лет в России используется таксономия зеленых проектов, которая стала важным инструментом оценки для банков», – подчеркивает экономист К. Кучугин.
Таким образом, формируется инфраструктура, при которой ESG становится не просто добровольной инициативой, а частью нормативной и финансовой среды. Это означает, что уже в ближайшей перспективе компании, не интегрировавшие устойчивые практики, будут терять конкурентоспособность – не только на международном, но и на внутреннем рынке.
Как отмечает С. Старовойтов: «В ближайшие 5–10 лет ESG станет неизбежным стандартом для логистических компаний. Его внедрение перестанет быть конкурентным преимуществом, превратившись в минимальный порог входа на рынок».
А. Киося подчеркивает, что в выигрыше окажутся те, кто начнет первым: «ESG постепенно становится новой нормой для отрасли, и компании, которые начнут этот путь сейчас, смогут задавать стандарты на рынке».
И. Бурлов дополняет: «Нам бы очень хотелось, чтобы тренд на крепкие сообщества и прогнозируемое управление стал золотым стандартом логистики. Но для этого нам придется пройти долгий путь».
В этом контексте особенно важно не ограничиваться восприятием ESG как исключительно экологической повестки. «Сегодня ошибочно связывать ESG только с экологической и климатической темами. Эта повестка уже глубоко встроена в систему международных отношений, финансовую сферу и корпоративную практику. Недооценивать ее долговременность – значит совершать серьезную стратегическую ошибку», – резюмирует К. Кучугин.
Из бесед с экспертами становится очевидно: сегодня ESG в логистике – это уже не вопрос выбора, а вопрос зрелости бизнеса. Сформированное государством направление, поддержка со стороны банков и растущие требования клиентов превращают ESG в элемент обязательной инфраструктуры устойчивого бизнеса. Компании, способные адаптироваться к этим условиям уже сейчас, получат не только доступ к финансированию и рынкам, но и доверие партнеров, клиентов и общества.
