* * *
Джон Уэсли Хэкворт был сыном британского изобретателя Тимоти Хэкворта, современника Джорджа Стефенсона, которого сегодня называют отцом железных дорог. Тимоти Хэкворт начинал карьеру как кузнечных дел мастер. Покинув первое место работы по причине религиозных разногласий с руководством, талантливый молодой человек ударился в поиски. Судьба подбросила ему возможность отправиться в Центральную Америку разрабатывать механизмы для золотодобычи. Но Хэкворт не любил путешествия и отказался. Должность занял сын Стефенсона  (последний в то время искал себе менеджера). В его отсутствие место на заводе в итоге получил Тимоти.

Работая на Стефенсона, Хэкворт был свидетелем создания многих уникальных машин. Спустя семь лет успешной службы он смог открыть свое производство, где изобрел модель поезда Sanspareil («Несравненный»). С этим локомотивом он собирался принять участие в тендере на подвижной состав для новой ветки Ливерпуль – Манчестер, но знаменитые Рейнхильские состязания – соревнования паровозов, проведенные в октябре 1829 года в городе Рейнхилле, где и должны были выбрать будущую модель поезда, – обернулись для изобретателя крахом. По злой иронии в модели лопнул цилиндр, который был предоставлен фабрикой Стефенсона, а победу одержал паровоз «Ракета» – детище Стефенсона.
Хэкворт, как уже было сказано, совсем не любил путешествовать и ни за что не отправился бы в другую страну. Однако его сына ждала совсем другая судьба.

* * *
Тимоти Хэкворта современники описывают как скромного, тихого человека, который часто уединялся в молитвах. Но как изобретателя стремление победить соперника все же не обошло его стороной. До Англии дошли вести о том, что российский император строит первую в стране железную дорогу и ему нужны локомотивы. Узнав все подробности о ширине колеи, инженер поспешил закончить работу над локомотивом быстрее Стефенсона. Начался поиск кандидата, который безопасно доставит машину.

Вначале Тимоти хотел отправить своего брата, но однажды, совершая прогулку по Лондону со своим сыном, понял, что тот уже стал настоящим мужчиной, завоевавшим уважение коллег на фабрике, где трудился подмастерьем. Было решено: Джон подает на визу. Пришедший отказ стал настоящим ударом. Пришлось обращаться лично к императору. Тот одобрил кандидатуру Джона, но попросил изменить его второе имя по религиоз-ным мотивам. Так, вместо Уэсли по документам он проходит как Уильям.

* * *
17 сентября 1836 года издание Durham Advertiser, которое внимательно следило за противостоянием Хэкворта и Стефенсона, написало: «Локомотив самой современной конструкции был построен для Петербурга и Павловской железной дороги на заводе Стефенсона в Ньюкасле. Затем он был испытан и развил скорость в 65 миль в час».

И ниже: «В четверг, 15 сентября, большой и мощный локомотив, построенный Тимоти Хэквортом в Шилдоне для императора России, был погружен на борт корабля «Барбара». Машина построенная в соответствии с современными технологиями, была испытана, развила скорость в 72 мили в час. Обе машины обойдутся императору в две тысячи фунтов каждая. Кто бы мог подумать несколько лет назад о том, что мы будем экспортировать детища нашей инженерной мысли. Локомотив будет использоваться на железной дороге из Петербурга до Павловска, где находится пригородная резиденция Его Императорского Величества».

* * *
Морозным ноябрьским утром 1836 года в Царском Селе близ Петербурга собралась вся семья императора, представители аристократии, священники и просто зеваки. Все с недоверием смотрели на необычную машину, которую доставил в Российскую империю юный англичанин. Началась особая церемония: представители церкви молились за императора. Тот, в свою очередь, заверил, что будет запускать английский паровоз только по церковным праздникам и выходным, чем вызвал одобрение своих подданных, все еще опасавшихся этого невиданного ранее механизма. Сам же император был очень доволен приобретением. В разговоре с юным Хэквортом он отметил, что в 1816 году видел подобные машины во время своего путешествия по Англии, но никогда бы не подумал, что всего за 20 лет наука шагнет так далеко. Получая свои две тысячи фунтов, Хэкворт с ужасом вспоминал то, как чуть не оказался на грани провала. Прибыв в Петербург, он выяснил, что от русских морозов цилиндр в конструкции лопнул. Начальник его небольшой команды инженеров Джордж Томпсон тогда принял самое верное решение, в одиночку немедля отправившись в Москву, где утраченную деталь успешно перевыпустили.

* * *
Несмотря на то, что во время долгого пути Джон не раз был на краю гибели – боролся с волками, замерзал в сугробах, в снежном буране терял дорогу, – он оказался не против пробыть в опасной России еще какое-то время. Через несколько лет он вернулся на родину с окладистой бородой, которой был очень недоволен его отец. Семейный бизнес тем временем шел на спад. Сын великого изобретателя предпринял попытку возродить модель Sanspareil и даже предложил Стефенсону вновь устроить состязания на любых условиях, но отец железных дорог не был в этом заинтересован и в итоге дело Хэквортов пришло в упадок.

Тем временем в далекой России знать продолжала нашептывать государю, что распространение «стальных лошадей» может привести к восстанию, так как позволит людям свободно передвигаться по стране. Вероятно, именно эти противники прогресса сделали все возможное, чтобы имена Джона Хэкворта и его скромного отца Тимоти не были вписаны в историю железных дорог России. Вы не найдете рассказа об этом удивительном путешествии ни в одном русскоязычном источнике. К счастью, потомки британского изобретателя сохранили документы и воспоминания Хэквортов. Увидеть их можно в железнодорожном музее города Шилдона (Великобритания).