Четвертая промышленная революция: как успеть на поезд в будущее?

Четыре революционные ситуации

Начало первой промышленной революции, обеспечившей переход от ручного труда к машинному, принято связывать с изобретением парового двигателя в
XVII веке, хотя продолжалась она вплоть до конца XIX века. Вторая промышленная революция стартовала в XX веке вмес¬те с электрификацией и организацией конвейерных производств. В начале XXI века в мире заговорили о третьей промышленной революции, базирующейся на отказе от полезных ископаемых в пользу возобновляемых источников энергии, а также о повсеместном внедрении компьютеров, автоматизации и переходе к цифровому аддитивному производству. Однако несмотря на то, что третья волна еще не успела распространиться по всему миру, назрели новые концепции, такие как «Индустрия 4.0», «Индустриальный интернет», «Интернет вещей» и др. Их двигателем должна стать усиленная интеграция киберфизических систем (CPS) в промышленность и повседневную жизнь. Производственные мощности с их помощью будут не только управлять выпуском товаров и услуг, но и при необходимости адаптироваться к рынку, причем без участия человека.
Новые концепции приведут к объединению в одну сеть станков, сборочных линий и целых заводов, а также предметов труда и их потребителей. Характерный пример – автомобиль Tesla, который в буквальном смысле умнеет в ходе эксплуатации, получая обновления через интернет и обмениваясь информацией со смартфоном пользователя, адаптируясь к маршрутам, рассчитывая время выезда в зависимости от планов хозяина и места следующей встречи. Есть и другие приметы перехода к четвертой промышленной. Например, уже сейчас на некоторых предприятиях используются радиочастотные RFID-метки, которые передают необходимую информацию о деталях и узлах сборочному роботу.
«Индустрия 4.0» – это национальный немецкий проект. По данным консалтинговой фирмы Strategy& (подразделение PwC), Германия вплоть до 2020 года намерена ежегодно инвестировать €40 млрд в промышленную интернет-инфраструктуру. Это значительный кусок европейских инвестиций в четвертую промышленную революцию, которые, как ожидается, составят €140 млрд в год. Помимо Германии, по пути четвертой промышленной идут и многие другие страны. Так, в США в 2014 году создан некоммерческий консорциум Industrial Internet, которым руководят лидеры промышленности вроде General Electric, AT&T, IBM и Intel.

Не только плюсы

Эксперты отмечают, что «Индустрия 4.0», помимо очевидных плюсов, чревата и рядом рисков – технических и социальных. Масштабная кооперация производств требует того, чтобы все машины мгновенно понимали друг друга. Если это правило не будет соблюдаться, то, например, невозможность распознать запрограммированный на неподходящей частоте RFID-чип может превратить производственный процесс в хаос. Таким образом, определение общих платформ и языков для общения машин остается одной из основных задач в распространении киберфизических систем. При этом чрезмерная однородность тоже может быть опасной, так как большие массивы данных, необходимых «Индустрии 4.0», собираются лишь четырьмя крупными фирмами в Кремниевой долине (США).
Другая серьезная проблема связана с кибербезопасностью, так как интеграция физических систем с интернетом снижает устойчивость к хакерским атакам. Не исключено, что с развитием «Индустрии 4.0» появится возможность удаленно вмешиваться в рабочий протокол производств, манипулировать им или даже парализовать процесс.
По мнению президента ООО «Когнитивные технологии» Ольги Усковой, уже в течение следующих 10 лет может произойти практически полный перевод транспортных средств, используемых в разных секторах экономики (промышленности, сельском хозяйстве, грузо-перевозках), на беспилотное автономное вождение. «Все крупные автомобильные компании уже объявили о своих планах по переходу на беспилотники, – поясняет О. Ускова. – Мы оцениваем ежегодный рост этого рынка как минимум в 28%. Идет повальная интеллектуализация перевозок, которая может сравниться с заменой лошадей автомобилями, но теперь это будет переход от управляемой человеком машины к роботу».
Очевидно, что подобные перемены влекут за собой целый спектр серьезных изменений, куда войдут корректировка правил дорожного движения, боязнь роботов, опасность террористических угроз в случае их применения в качестве оружия и пр.

Готова ли Россия?

Пока Россия остается на периферии четвертой промышленной революции: основу экспорта по-прежнему составляют сырьевые товары, несмотря на серьезную государственную поддержку сферы инноваций. Так, в 2011 году правительство приняло 10-летнюю Стратегию инновационного развития, а в 2015-м было объявлено о Национальной технологической инициативе – программе мер по формированию новых рынков и созданию технологического лидерства РФ к 2035 году. Все это, безусловно, принесло определенные плоды: так, в рейтинге Global Innovation Index Россия с 2010 года поднялась на 16 позиций. Хотя до лидерства еще далеко – сейчас она лишь на 48-м месте. Низкие позиции в GII объясняются тем, что до сих пор инновационная политика остается набором отдельных решений, а не системным трендом. «На поддержку инноваций тратится много денег, но среда остается неразвитой», – констатируют авторы национального доклада об инновациях в России.
При этом в 2013 году РФ занимала второе место в мире по абсолютному уровню госрасходов на коммерческие НИОКР (около $15 млрд). Однако фактически расходы госбюджета по статье НИОКР по большей части таковыми не являются. Например, 40% из них – это затраты на разработки военно-промышленного комплекса, остальное ориентировано на отрасли, скорее, считающиеся высокотехнологичными, но в реальности производящие уже разработанные продукты. В то же время коммерческий сектор не тратит на НИОКР почти ничего – здесь Россия находится в компании самых отсталых стран ОЭСР, таких как Чили и Мексика.
Доля инновационной продукции в РФ за последние годы почти не выросла и в общем выпуске составляет 8–9% (в странах-лидерах – 15%). Результаты отечественных инноваций все еще обладают низкой конкурентоспособностью. Доля России в общем мировом экспорте высокотехнологичных товаров достигает всего 0,4%, хотя в 2010-м она была еще меньше – 0,21%, то есть позитивная динамика все же присутствует.
Тем не менее инвестиционное и торговое сотрудничество РФ и Германии в сфере инноваций стало весьма плодотворным, а такие сегменты российской экономики, как транспорт, инфраструктура, энергетика, машиностроение и авто¬мобилестроение, укрепились в качестве приоритетных направлений, которые могут выйти на новый этап индустриального развития. Заместитель министра промышленности и торговли РФ Александр Морозов считает, что Германия для РФ не просто стала важнейшим партнером в сфере модернизации российской промышленности, но и способствовала созданию крупного бизнес-сообщества из более чем 5,5 тыс. компаний.

Internet Train и индустриализация по-русски

Железнодорожный транспорт традиционно считается одной из довольно консервативных отраслей, тем не менее и в этой сфере достаточно простора для инноваций последнего поколения. Характерный пример – совместный проект Siemens и Teradata под названием Internet Train. «Реальность такова, что люди хотят покупать не столько билет на поезд, сколько эффективную транспортную доступность между точками А и Б, – рассказывает главный технический директор Teradata Стивен Бробст. – Потребители хотят пунктуальности и безопасности, поэтому мы предоставляем Siemens аналитику, а они уже делают шоу». Результат сотрудничества впечатляет: после реализации проекта на нескольких направлениях внутри Германии удалось повысить точность перевозок, и 80% путешественников, которые раньше выбирали авиаперелет, теперь пересели на поезд. Однако секрет разработки заключается не в увеличении скорости поездов, а в учете большого массива данных, начиная от состояния подшипников ходовой части вагона и заканчивая стыковкой расписаний и гарантией права бесплатной поездки в том случае, если поезд опаздывает на 15 минут и более.
За инновациями внимательно следят и российские железнодорожники. Не случайно в новую концепцию развития ОАО «РЖД» до 2023 года включен такой проект, как «Цифровая железная дорога». «Интернет вещей для нас уже не лозунг, а реализуемые проекты, – говорит старший вице-президент ОАО «РЖД» по инновационному развитию Валентин Гапанович. – Пока они еще в начальной стадии, но сегодня уже существуют». По словам В. Гапановича, совмещение традиционных и новых IT-технологий и является для российских железнодорожников индустриальной революцией. Это такие проекты, как использование сжиженного природного газа в качестве моторного топлива на газотурбинных локомотивах, впервые организованное движение между Москвой и Берлином без смены тележек на границе – новая прорывная технология, объединяющая две колеи: узкую европейскую и широкую российскую. Кроме того, это 250 тыс. персональных компьютеров в компании, 4 млн ежесуточно обрабатываемых в IT-центрах сообщений, 16 ЦОД на всей территории Российской Федерации. «В каждую секунду на сети находятся ровно 7,5 тыс. грузовых, пассажирских и пригородных поездов, – замечает В. Гапанович. – Все это движется одновременно между Южно-Сахалинском и Калининградом и нуждается в управлении».

Новые люди для новой индустрии

Наступление четвертой промышленной революции требует потенциально новых профессиональных компетенций и владеющих ими людей. «Под маркетинговым мемом «Индустрия 4.0» нас ожидает критически-драматическое увеличение производительности труда, – отмечает генеральный директор агентства развития профессиональных сообществ и рабочих кадров «WorldSkills Россия» Роберт Уразов. – Фактически в ближайшие несколько лет мы будем решать две задачи. Первая – как вырастить тех людей, кто будет работать в «Индустрии 4.0», а вторая – что делать с остальными, которые останутся за бортом».
По мнению В. Гапановича, цифровые технологии для развития индустриализации, безусловно, важны, но на первом месте все-таки стоит управление человеческим капиталом. «Это главное, – подчеркивает он. – Может быть, для нашей компании с 700 тыс. работников вопрос оптимизации персонала стоит не так остро, но, например, за 3 года мы сократили численность работников по ремонту пути на 10 тыс. человек – с 91 до 81 тыс. Зато появились новые профессии: программисты машин, обслуживающих железнодорожные пути, и специалисты в области электроники». В целом же, по словам В. Гапановича, сегодня профессиональный уровень сотрудников компании изменился принципиально. «В этой связи для нас как для инфраструктурной компании очень важно выстроить систему управления человеческим капиталом, – рассуждает он. – Мы ежегодно направляем в высшие учебные заведения 8 тыс. человек и хотим, чтобы из вуза выходил не только специалист, имеющий степень бакалавра или магистра, но в первую очередь управленец, айтишник». Кстати, в ОАО «РЖД» работает 65 центров повышения квалификации, которые расположены на всей территории страны – от Южно-Сахалинска до Калининграда. В них постоянно идет переподготовка около 150 тыс. сотрудников. «Нам необходимо, чтобы рост производительности труда и естественное снижение численности были сбалансированы перераспределением, – поясняет В. Гапанович. – Наверное, нам это делать проще. Сегодня мы можем спокойно перераспределить работников из европейской части России, где трудоспособного населения достаточно, на Дальний Восток, где есть некоторый дефицит, и мы этим занимаемся».
Таким образом, четвертая промышленная революция не только несет ряд очевидных плюсов, способствующих общему росту экономики, но и создает определенные вызовы, на которые придется своевременно отвечать. Насколько успешными окажутся ответы, покажет время, но нельзя не отметить, что подготовка к инновационным прорывам сейчас идет повсеместно, и самое главное, что это замечают потребители – те, кто и получит основной выигрыш от нового витка индустриализации.

Автор: Марина Ермоленко